Любовь по-немецки – 2. Особые отношения - Мара Дорст

Но вернувшись с занятий в Бад Бодентайх, я прямиком иду в местную аптеку, где мы всегда покупали с Йенсом мой Нортриптан. Мне нужно удостовериться в том, что сказанное Йенсом правда.

За полукруглой стойкой меня встречает пожилая фрау с пучком жидких волос, собранных на макушке, и в очках, висящих на кончике тощего длинного носа. Я помню ее. И она, к сожалению, тоже помнит меня.

Прошу упаковку Нортриптана. Фармацевт отрицательно качает головой и повторяет то, что передал мне Йенс.

– Вам следует обратиться к врачу.

– Но мне не нужен врач. Я болею мигренью с детства. Кроме того, мигрень неизлечима.

Я волнуюсь и с трудом подбираю слова. Но старуха непреклонна. Ну и черт с тобой! Буду покупать лекарства в Ильцене.

Как меня бесит в Германии то, что с приобретением лекарств вечные проблемы. Они продаются или только по рецепту, или какой-нибудь фармацевт начинает умничать и давать ненужные советы, о которых его не просили.

Приходится признать, что на этот раз муж сказал мне правду. Придя домой, прошу у Йенса денег еще на одну пачку, которую собираюсь купить завтра в Ильцене, но на всякий случай уже в другой аптеке, благо там их больше, чем в Бад Бодентайхе. Мне всегда нужен запас на тот случай, если приступ настигнет ночью, когда аптеки закрыты. Но Йенс внезапно тоже отказывает мне.

– Твои лекарства слишком дорого обходятся. Тебе действительно надо сходить к врачу.

– Но я не могу без них обойтись, – я чуть не плачу.

Как раз недавно я, наконец, получила свой немецкий медицинский полис страховой компании Barmer. Но он позволяет получить только базовые самые дешевые медицинские услуги. Например, сходить к Hausarzt – врачу общей практики, который принимает в клинике здесь рядом на углу улицы. Никакого углубленного обследования по моей страховке не предусмотрено, и Йенс должен это понимать. Кроме того, я не нуждаюсь в обследовании. Мою голову уже давно просветили на МРТ и проверили со всех сторон еще на родине. У меня мигрень и точка, здесь не о чем говорить. Все, в чем я нуждаюсь, это мои триптаны, а не дурацкие советы фармацевтов и моего мужа. И упреки мужа звучат несправедливо, ведь я в начале нашего знакомства еще до свадьбы предупреждала его о том, что у меня существует такая проблема со здоровьем. Тогда Йенс не придал этому значения, скорее даже отмахнулся. Но проблема существует, она очень актуальна, и без помощи моего мужа мне трудно с ней справиться. Мне нужны деньги на лекарства. И регулярно, а не от случая к случаю.

Теперь я попадаю в еще одну зависимость от Йенса: мне приходится быть пай-девочкой, чтобы он соизволил выделить мне средства на покупку Нортриптана. А он, почувствовав глубину моей зависимости, начинает пользоваться этим в своих интересах. Если раньше я могла как-то отстаивать свою позицию, перечить ему, и даже вынуждать его уступать мне в некоторых вопросах, то теперь игра идет только в одни ворота. Я бессильна как-то влиять на ситуацию, по крайней мере, пока нахожусь в полной финансовой зависимости от него.

Он пытается снова шантажировать меня в постели. С момента возвращения к нему, я не позволяла притронуться к себе и больше не помогала ему кончить, когда он занимался самоудовлетворением. Но однажды ночью я просыпаюсь от того, что он берет мою руку и притягивает ее к себе, опуская на низ своего живота. Я брезгливо отдергиваю руку и сажусь на кровати, которая ходит ходуном от его мастурбации.

– Марина, – хрипит он, задыхаясь, – помоги мне!

Я молча встаю и выхожу из комнаты. Не хочу это все видеть и слышать.

Но когда на следующий день он больше не кладет на мою тумбочку 5 евро, мои карманные деньги, которые он стал давать мне по понедельникам, я понимаю, что меня наказали. К счастью, он пока не решается отказать мне в ежемесячном денежном переводе для моей семьи в России. И из этих денег мне приходится теперь оставлять 25 евро себе, чтобы покупать лекарства и иметь какой-то запас на случай непредвиденной ситуации. Конечно, Йенс об этом даже не догадывается, он не имеет банковской карты и не понимает, как это может работать. В Германии, как ни странно, не слишком распространена практика оплаты банковскими картами. Немцы расплачиваются в магазинах и кафе «bar Geld» (наличкой), а при заказе билетов или онлайн-товаров используют банковские переводы. Поэтому Йенс даже не подозревает о том, что я могу пользоваться в Германии своей картой VISA Сбербанк из России, и легко перекидываю денежные средства со счета на счет. Не будь этой возможности свободного доступа к деньгам, я бы оказалась в настоящем рабстве. Но теперь, несмотря на капризы Йенса и его отказ давать мне карманные деньги и средства на покупку лекарств, я могу обойтись и без этого, не прогибаясь перед ним. Но конечно все это не может не действовать угнетающее на мое общее моральное состояние.

Я становлюсь все более нервной. Мне приходится буквально уговаривать себя оставаться в Германии. Есть два основных момента, из-за которых я все еще готова терпеть: планы закончить языковую школу и получить сертификат B1 и перспектива поездки в Париж. Но с ней тоже все уже не так очевидно. Похоже. я рано праздновала победу.

В очередной раз вечером поднимаю разговор об оплате тура.

– Йенс, переведи, наконец, деньги. Я боюсь, что раскупят лучшие места в автобусе.

Он сидит за компьютером и даже не поворачивается в мою сторону.

– У меня сейчас нет. Jobcenter еще не перечислил деньги за тебя.

– Но этого не может быть! Они всегда присылают пособие вовремя!

Муж раздраженно откидывает в сторону компьютерную мышь, поднимается с кресла и направляется в кухню налить себе кофе. Я иду за ним.

– Что происходит? Ты оплатишь мою поездку или нет?

Йенс внезапно взрывается:

– Я вообще-то забочусь о тебе, и выполняю все мои обещания. А как насчет тебя? Какой мне толк от тебя, если ты даже не хочешь быть хорошей женой!

– Что ты имеешь в виду? Помогать тебе кончить?

– Хотя бы!

– Не хочу и не буду это делать! И, если ты не забыл, мы договорились в самом начале, что этого между нами не будет.

– Не только это! Я часами сижу на сайте, чтобы найти мужчину для секса, но тебе все не так. Что я получаю от брака с тобой? Я живу с постоянно больной женщиной, которая целыми днями лежит в кровати и которой плевать на мои потребности!

Я задыхаюсь от гнева. Все понятно, ни о какой поездке в Париж не идет речи! Он и не собирался покупать мне тур! И Йенс никогда не оставит затею устроить мне секс с другим мужчиной, потому что куколдинг – это его фетиш, его извращенная непреодолимая потребность, способ его сексуального удовлетворения. Он думал, что я буду его игрушкой, которая развеет его скуку. Но я отказалась его развлекать, и он разочарован и зол.

Неделю назад очень кстати мне вдруг написала моя подруга. Вернее, очень хорошая знакомая. Подруг у меня нет. Не по той причине, о которой говорила героиня Алисы Фрейндлих в «Служебном романе». Просто я – очень закрытый человек, настоящий махровый интроверт. В моем круге общения находятся только мои самые близкие родственники и тот мужчина, который является моим партнером в настоящее время. Именно поэтому я лакомый кусочек для нарушенных личностей типа Жени и моего немецкого мужа. Им даже не требуется бороться с моим окружением, чтобы я целиком оказалась в их власти, потому что я и так изолирована от всех.

Светлана, несмотря на то, что сама я никогда не проявляю инициативы пообщаться, иногда все же звонит мне и делится со мной сокровенным, хотя с тех пор, как мы работали вместе, прошло уже лет семь, а то и больше, и наши пути давно разошлись. О моей личной жизни она хорошо осведомлена, потому что мои отношения с Женей развивались у нее на глазах, как, впрочем, и у всего коллектива компании, где мы работали. Ведь у нас с Женей был именно служебный роман. Пару раз мы с Женей были у нее дома в гостях. А о том, чем завершилась моя